Когда в России видишь человека из богатой семьи, то как-то сразу начинаешь предвзято к нему относиться, вспоминаешь гонки на «гелендвагенах», не очень приятные истории про наркотики и хамство. Но что если дети богатых родителей тоже нормальные?
Мне повезло: я родилась в семье двадцатилетних ребят (курсанта военного училища и преподавательницы музыкальной школы), а к пятнадцати годам каким-то образом оказалась дочкой состоятельного бизнесмена и меценатки. У меня появились деньги, и их больше, чем у моих друзей и знакомых. Поэтому последние 10 лет я живу в постоянном напряжении, как бы никого не смутить и самой не поймать насмешливый взгляд: «Ага, богатенькая, ну все с тобой понятно».
Когда у меня были серьезные отношения, мы с отцом поругались и потом полгода не разговаривали из-за того, что мы с моим парнем отказались брать у него деньги. Он кричал, что я не уважаю себя, если собираюсь жить в этих жутких условиях (жуткой для него была комната на Тверской, которую мы планировали снимать).
Достаток партнеров для меня не проблема, а вот мой достаток — серьезная преграда для партнера, особенно если у него обострено чувство собственной значимости.
Однажды мы с другом договорились пойти на домашнюю вечеринку. Там собирались журналисты, очень умные, очень либеральные и все как один презирали чертову буржуазию. Алкоголь должна была купить я, и по дороге я зашла в первый попавшийся магазин. Пиво пришлось вынимать из пакетов «Азбуки вкуса», а сами пакеты прятать. Этот маркер достатка не помог бы мне найти новых друзей среди огромной компании незнакомых людей.
После Нового года собирались за город с друзьями. Первый вариант: милая дача художников, очень приятная и простая, но тесная для большой компании. Второй вариант: предлагаю вместо этого поехать в загородный дом к моим родителям, где рядом лес, есть бассейн и несколько комнат.
«Чем ты думаешь? Ребят может смутить излишняя роскошь!»
Благодаря деньгам отца я могу не думать о зарплате и работать на проектах, которые нравятся. Ни разу в жизни я не просила прибавки к зарплате, и причиной тому все то же чувство неловкости, ведь коллеги знают, что проблем с деньгами у меня не бывает.
Каждый раз, когда мы собираем средства на очередной фестиваль, начальница как будто в шутку предлагает: «А почему бы твоему папе нам денег не докинуть?».
Сейчас, чтобы чувствовать себя комфортно, мне нужно 220 000 рублей в месяц. Хотя в принципе я могу прожить — если не брать в расчет аренду моей квартиры в центре Москвы — и на 25 тысяч рублей, такой опыт у меня был.
Я практически никогда не покупаю себе брендовые вещи, но кажется, что если попросить родителей, то отказа не будет. Обычно покупаю одежду в «Цветном» и в Leform, многое привозят родители из поездок по Европе.
Недавно был разговор с приятельницей:
— А ты помнишь, как мы впервые увиделись? Я пришла работать к вам офис, у нас был один и тот же проект.
— Да! Я вышла к тебе со второго этажа, мы до этого классно переписывались..
— …и на тебе была такая рубашка Prada. Я сразу поняла, что мы из разных миров и мне здесь не место.
С момента знакомства мы общались пять лет, а теперь оказывается, все эти годы человеку было сразу понятно, что мы из разных миров.
У меня практически нет друзей, которые располагали бы такими же средствами, как наша семья. Не знаю, почему так получилось. Может, из-за крайне неудачного опыта обучения в школе, где детей в 9-м классе водили в метро на экскурсию (потому что дети из богатых семей никогда там не были). Мне уже тогда казалось это ненормальным.
Одна школьная знакомая ездила на «хаммере» с розовыми колесами, у которого на двери стразами было выложено ее имя.
